Пять лет назад в Москве скончался летчик-космонавт, дважды Герой Советского Союза Геннадий Стрекалов. Его близкий друг и коллега космонавт Александр Серебров решил напомнить об этой утрате: по его словам, при жизни у Стрекалова от журналистов отбоя не было (он был участником пяти космических экспедиций, возглавлял российский Комитет защиты мира, федерацию воднолыжного спорта России, был автором многих научных изобретений). А вот даже о его смерти не упомянуло ни одно издание и лишь кратко сообщило телевидение…

- Мы были дружны с Геннадием с 1972 года, когда я пришел работать на НПО "Энергия" в подмосковный Калининград, теперь Королев, - рассказывает Серебров. - Он был душой нашего коллектива, а официально парторгом отдела. Гена всю жизнь прожил в этом городе, хотя родился в Мытищах: в тот день, когда пришло время его появления на свет, местный роддом был переполнен. Его маму отправили рожать в ближайшие Мытищи. Спустя годы Стрекалов стал почетным гражданином Мытищ. Хотя сам он часто повторял, что это несправедливо: ведь родиться он должен был в Королеве…

- Что за семья была у Стрекалова?

- Геннадию был всего лишь год от роду, когда началась война. Его отец ушел на фронт и не вернулся. Он так и числится в списках пропавших без вести. Мама Прасковья Михайловна – простая труженица, всю жизнь работала на предприятиях города, а после выхода на пенсию – вахтером в королевском Дворце культуры имени Калинина. Она была добрым, отзывчивым, искренним человеком. Очень много сил вкладывала в сына. Радовалась, когда в 1980 году, наконец, сбылась его мечта полететь в космос. Но в 1982 году, когда ему предстоял уже второй полет, она вдруг позвонила, плакала и просила не лететь. Он утешал мать, говорил, что все будет в порядке, но она продолжала плакать. Видимо, сердце ее предупреждало об опасности. Именно в этом полете, который Геннадий совершал вместе с Титовым и со мной, случилось ЧП: загорелся ракетный двигатель, и космонавтов успели катапультировать за три секунды до взрыва. Меня, правда, на борту к тому моменту уже не было: начальство распорядилось вернуть меня на Землю раньше якобы из-за нехватки продовольствия и питьевой воды. Я возвращаться не хотел, но приказ есть приказ.

- Где учился Стрекалов?

- В 1957 году он окончил среднюю школу в Калининграде, пошел работать медником 4-го разряда на Заводе экспериментального машиностроения, принимал участие в изготовлении корпуса первого искусственного спутника Земли. Через два года поступил на машиностроительный факультет МВТУ имени Баумана по специальности "инженер-механик". Оттуда распределился на НПО "Энергия", где занимал должность инженера-конструктора, а потом ведущего инженера, занимался проектированием и разработкой различных узлов космической техники, твердотопливными ракетными двигателями. Защитил кандидатскую. В 1973 г. был зачислен в отряд космонавтов. Ждать своей очереди ему пришлось долгих семь лет. Многие космонавты этого испытания не выдерживают, озлобляются, начинают пить. Стрекалов был другим: веселым, остроумным человеком, ценящим шутку, любящим жизнь во всех ее проявлениях. Он был очень талантлив, все схватывал на лету. Его изобретения часто применялись на практике. В частности, он значительно облегчил одну из самых сложных для космонавтов процедур по смене разъемов. А придумал он это с помощью… цветных ниток, которые попросил у моей жены. Как все гениальное, это оказалось очень просто: разъемы надо было просто окрашивать в разные цвета. Потом, после выхода на пенсию, начал писать книги. Сначала своим детям, потом внучкам он рассказывал чудесные сказки собственного сочинения. Это был человек-праздник. Мы его очень любили.

- По количеству полетов он мог бы претендовать на своеобразный рекорд. Наверняка это отражалось на здоровье…

- Да, Стрекалов повидал космос. Третий полет в апреле 1984 года он совершил в качестве бортинженера экспедиции по советско-индийской программе. Четвертый - в августе-декабре 1990 года на "Союзе ТМ-10" и орбитальном комплексе "Мир" длился 130 суток. Его последний 115-суточный полет состоялся в марте–июле 1995. Вскоре он был отчислен из отряда космонавтов в связи с уходом на пенсию, но остался начальником отдела. Он был совершенно здоров, вел активный образ жизни, занимался спортом. Мы с ним вместе любили кататься на горных и водных лыжах. Хотя, конечно, жесткие условия полета не улучшают здоровье. Перегрузки, воздействие космических излучений, постоянные стрессы – все это подтачивает организм изнутри. Только сильные люди способны выдержать такое. Помню, как во время подготовки к полету у его американской дублерши Бони Дэмбор случился глубокий обморок, и она попала в реанимацию. А Гена хоть бы что – лишь слегка покраснел.

- А что это за история со штрафом?

- После последнего полета, проводимого совместно с американцами, Стрекалова оштрафовали на десять тысяч долларов за якобы невыполнение приказа. Приказ был такой: переночевать в американском "шаттле". Но американцы их туда не пустили: дескать, мы вас принять не готовы. Иначе говоря, выполнить приказ он физически не мог. Поэтому свою правоту отстаивал с пеной у рта. Деньги в итоге ему вернули. Это редчайший случай. Меня, например, штрафовали не раз: за перегруз возвращенных на Землю вещей, за нарушение дисциплины… И, хотя я свою вину не признавал, поскольку всякий раз имел четкую мотивацию таких действий, деньги – и немалые – плакали.

- Это правда, что и Стрекалов, и вы видели НЛО?

- Практически все космонавты видят НЛО. У Гены были свои истории, у меня – свои. 5 февраля 1990 года в видеокамеру я наблюдал быстро приближающийся к нам кусок искореженного железа. Я уже собрался поднимать экипаж и связываться с Землей, как "НЛО" просвистел мимо. В другой раз мы с Василием Циблиевым услышали глухой удар. Потом на борту обнаружили большую вмятину. Таких историй у каждого полно. И почти никто наверняка не скажет, что же это было.

- Я слышала, что у Стрекалова однажды уже выявили рак, но его чудесным образом вылечила какая-то деревенская знахарка…

- Это все байки. Мы проходили обследование каждый год. Гена был крепче всех нас. Несмотря на то, что в хорошей компании он никогда не отказывался выпить, у него были пробы печени, как у младенца. Летом 2004 года врачебная комиссия в очередной раз признала его здоровым. Он продолжал работать, заниматься общественной деятельностью, спортом. Через пару месяцев вдруг почувствовал недомогание, а через полгода ему поставили диагноз – рак желудка с многочисленными метастазами во все внутренние органы. Что-то сделать было уже нельзя. Он сгорел всего за несколько месяцев.

- Вы говорите об этом с такой болью…

- Поначалу, первые сорок дней, было очень тяжело. Потом, в ночь после сороковин, случилось нечто удивительное. Я не спал. Вдруг увидел Гену – в точности таким, каким он был во время нашего полета, только без скафандра. Он сказал мне только одно слово: "Саня"… Так он меня звал. Потом мы долго говорили молча. О чем – пусть будет нашей тайной. Было ощущение полной реальности происходящего. Ни тени страха. Потом он ушел. Я понял, что Гена приходил попрощаться. После этой ночи стало легче. Появилось чувство, что жизнь продолжается, Гена с нами. Он будто растворился в своих близких – детях, внуках, воспоминаниях друзей, учеников. Именно поэтому я решил о нем рассказать.