Какое место нам отвела Америка
Комментарий к книге Бжезинского: «Великая шахматная доска.
Господство Америки и его геостратегические императивы».
БЖЕЗИНСКИЙ (Brzezinski) Збигнев (р. 1928), американский социолог, государственный деятель; в 1977-81 помощник президента Дж. Картера по национальной безопасности. В 1970-х гг. выдвинул теорию вступления американского общества в т. н. технотронную эру — один из вариантов «постиндустриального общества». Бжезинский выступал с резкой критикой коммунизма. Основной разработчик политики в области прав человека.
Как пропойца, просаживает на выпивку остатки зарплаты, не задумываясь о следующем дне, так и Ельцин, в погоне за властью разбазаривал Советский Союз, ни чуть не задумываясь о последствиях. В результате таких деяний, мы мгновенно превратились из мощного государства, имеющего геополитическое влияние, в отсталую северную страну, отрезанную от обширных и богатых и стратегически важных территорий среднеазиатского пространства, от каспийской нефти, от выходов в Чёрное и Балтийское моря. От Каспийского моря нам досталась лишь пятая часть. Воспитанные на имперском мышлении, мы с горечью не можем осознать до конца реалии произошедшего. Как же рассматривают положение России в настоящее время «демократические друзья» Ельцина и Ко? Как не прискорбно это осознавать, американский социолог Збигнев Бжезинский, лишённый славянского мистицизма и идеалистической риторики в работе «Великая шахматная доска. (Господство Америки и его геостратегические императивы)», беспристрастно рисует настоящее положение России в мире. С ним нельзя не согласиться, какими бы патриотами мы не считали себя. Бжезинский провозглашает:
Америка в настоящее время является единственной супердержавой;
Ни одно государство-нация, вероятно, не сможет сравняться с Америкой в четырех главных аспектах силы (военном, экономическом, техническом и культурном), которые в совокупности и определяют решающее политическое влияние в мировом масштабе;
Америка никогда не намеревалась делить власть на земном шаре с Россией, да и не могла делать этого, даже если бы и хотела. Новая Россия была просто слишком слабой, слишком разоренной 75 годами правления коммунистов и слишком отсталой социально, чтобы быть реальным партнером Америки в мире;
Россия геополитически нейтрализована и исторически презираема;
Россия, являвшаяся до недавнего времени созидателем великой территориальной державы и лидером идеологического блока государств-сателлитов, территория которых простиралась до самого центра Европы и даже одно время до Южно-Китайского моря, превратилась в обеспокоенное национальное государство, не имеющее свободного географического доступа к внешнему миру и потенциально уязвимое перед лицом ослабляющих его конфликтов с соседями на западном, южном и восточном фангах. Только непригодные для жизни и недосягаемые северные просторы, почти постоянно скованные льдом и покрытые снегом, представляются безопасными в геополитическом плане;
Политическая слабость новой демократической элиты усугублялась самим масштабом экономического кризиса в России. Необходимость широких реформ вызвала чрезмерные ожидания помощи со стороны Запада, особенно США;
Ключевые институты советской власти - хотя и слабые, деморализованные и коррумпированные - остались;
Однако вопрос об официальном членстве России (в объединённой Европе) как о практической реальности до определенного времени не будет подниматься, и это, помимо прочего, еще одна причина для того, чтобы бессмысленно не захлопывать перед ней двери.
Социолог не выражает своих эмоций, он просто комментирует и констатирует свершившиеся факты. Россия Америке не ровня. О партнёрстве не может идти и речи. Россия не может оказать влияния на геополитические интересы Америки. Будущее России туманно и не ясно. Патриотические силы России пытаются населению доказать, что у нас есть и ядерное оружие, что наши стратегические ракеты не имеют аналогов в мире, что наш вертолёт «Чёрная акула» уникален. Всё это преподносится нам с экранов телевизоров, несомненно, в благих целях. Но вот американцы считают, что война уже проиграна, «холодная война», и достижения России в оборонных технологиях их почему-то не впечатляют. Весь вопрос в геополитической стратегии США. И Бжезинский объясняет это возрастающим влиянием американской культуры, образа жизни, копируемым многими странами, примером деловой успешности, примером богатства и сытости. И действительно, российская молодежь не стремиться к защите Родины. Родина того не стоит. Чьи интересы сейчас может защищать Армия? Интересы олигархов, затеявших чеченскую бойню вокруг нефтепровода?
Еще большая неопределенность существует относительно будущего России, и здесь перспективы позитивного развития весьма туманны.
Место в будущем для нас уже определено.
В ближайшем будущем обедневшие две трети человечества не смогут руководствоваться в своих поступках ограничениями, которыми руководствуются привилегированные.
В эти «две трети», несомненно, входит наша страна. Помогать нам никто не собирается. Нам уготована относительная нищета и безработица. Если Бжезинский планирует политический экстремизм и внутренний шовинизм для таких благополучных стран как Франция и Германия, что же будет происходить у нас? Гастарбайтеры[1] у нас уже появились. Что дальше?
Долгосрочная же задача состоит в следующем: каким образом оказать поддержку демократическим преобразованиям в России и ее экономическому восстановлению и в то же время не допустить возрождения вновь евразийской империи, которая способна помешать осуществлению американской геостратегической цели формирования более крупной евроатлантической системы, с которой в будущем Россия могла бы быть прочно и надежно связана.
Если она вновь обретет мощь, не захочет ли она вернуть свои утерянные имперские владения и сможет ли она тогда быть и империей, и демократией?
Крупномасштабная безработица сохранится даже в самых благополучных европейских странах, порождая чувство ненависти к иностранцам, что может привести к сдвигу во французской и германской политике в сторону существенного политического экстремизма и ориентированного вовнутрь шовинизма[2].
О том, что будет дальше, социолог то же прогнозирует:
В частности, в бедных странах мира демографический взрыв и одновременная урбанизация населения приводят не только к быстрому росту числа неимущих, но и к появлению главным образом миллионов безработных и все более недовольных молодых людей, уровень разочарования которых растет внушительными темпами.
Социолог не обходит вниманием и такое явление как «русский мистицизм» - вера русской нации в особенное предназначение в развитии цивилизации, вера в руководящую роль в мире. Бжезинский не без основания относится к русскому мистицизму, как глупости, как к идеалистической риторике, не имеющей под собой холодного политического реализма. Русским мистицизмом Америку не удивишь и не испугаешь.
Гумилев предупреждал, что адаптация к Западу грозит русскому народу потерей своих "этноса и души".
Этим взглядам вторили, хотя и более примитивно, различные российские политики-националисты. Бывший вице-президент Александр Руцкой, например, утверждал, что "из геополитического положения нашей страны ясно, что Россия представляет собой единственный мостик между Азией и Европой. Кто станет хозяином этих пространств, тот станет хозяином мира". Соперник Ельцина по президентским выборам 1996 года коммунист Геннадий Зюганов, несмотря на свою приверженность марксизму-ленинизму, поддержал мистический акцент евразийства на особой духовной и миссионерской роли русского народа на обширных пространствах Евразии, доказывая, что России предоставлены таким образом как уникальная культурная роль, так и весьма выгодное географическое положение для того, чтобы играть руководящую роль в мире.
Умный прагматик сумел заметить и подчеркнуть своеобразную черту русского характера. Наделав дел не подумав (или с перепоя), мы часто сами себе задаём классический русский вопрос «Что делать»? Нас гложет поиск национальной идеи. Вместо методичной работы по исправлению положения, мы ищем не существующие причины разрухи. Ещё уважаемый М. Булгаков заметил словами профессора Преображенского из романа «Собачье сердце», что никакой разрухи нет, что разруха наступает тогда, когда дворник перестаёт мести, а начинает петь песни и митинговать.
Потрясающий развал Советского Союза и особенно ошеломляющий и, в общем-то, неожиданный распад великой Российской империи положили начало в России процессу широкого поиска души, широким дебатам по вопросу о том, как в настоящее время должна Россия определять самое себя в историческом смысле, появлению многочисленных публичных и частных суждений по вопросам, которые в большинстве крупных стран даже не поднимаются: "Что есть Россия? Где Россия? Что значит быть русским?"
Является ли Россия национальным государством, основу которого составляют только русские, или Россия является по определению чем-то большим (как Великобритания - это больше, чем Англия) и, следовательно, ей судьбой назначено быть империей?
Каковы - исторически, стратегически и этнически - действительные границы России?
Чтобы быть русским, должен ли человек быть русским с этнической точки зрения или он может быть русским с политической, а не этнической точки зрения (т.е. быть "россиянином" - что эквивалентно "британцу", а не "англичанину")? Например, Ельцин и некоторые русские доказывали (с трагическими последствиями), что чеченцев можно и даже должно считать русскими.
Может ли Россия быть мощным и одновременно демократическим государством?
В этой запутанной обстановке, как и можно было ожидать, на вопрос: "Куда идет Россия и что есть Россия?" - возникает множество ответов. Большая протяженность России в Евразии давно способствовала тому, чтобы элита мыслила геополитически. Первый министр иностранных дел постимперской и посткоммунистической России Андрей Козырев вновь подтвердил этот образ мышления в одной из своих первых попыток определить, как новая Россия должна вести себя на международной арене. Меньше чем через месяц после распада Советского Союза он заметил: "Отказавшись от мессианства, мы взяли курс на прагматизм... мы быстро пришли к пониманию, что геополитика... заменяет идеологию".
Следует ли рассматривать независимую Украину как временное отклонение в рамках этих исторических, стратегических и этнических понятий? (Многие русские склонны считать именно так.)
Выступая в Киеве (Ельцин) 19 ноября 1990 г. и высказывая мысли, которые украинцы и чеченцы смогли впоследствии обернуть против него же, Ельцин красноречиво заявил: "Россия не стремится стать центром чего-то вроде новой империи... Россия лучше других понимает пагубность такой роли, поскольку именно Россия долгое время играла эту роль. Что это дало ей? Стали ли русские свободнее? Богаче? Счастливее?.. История научила нас, что народ, который правит другими народами, не может быть счастливым".
Идеалистической риторики;
Вдохнуть холодный реализм в политику;
Проблема с таким подходом заключается в том, что он лишен внешнеполитического и внутриполитического реализма. Хотя концепция "зрелого стратегического партнерства" и ласкает взор и слух, она обманчива.
О распаде Союза сожалели, к его восстановлению относились благосклонно, но реакция общественности на войну в Чечне показала, что любая политика, связанная с применением чего-то большего, чем экономические рычаги и/или политическое давление, поддержки народа не получит.
Таким образом, акцент на "ближнее зарубежье" стал для России не геополитическим решением, а геополитическим заблуждением.
Настойчивость Украины в отношении лишь ограниченной и главным образом экономической интеграции лишила понятие "Славянский союз" какого-либо практического смысла.
Как не устают заявлять российские лидеры, это означает не только то, что остальные страны мира должны признать Россию равной Америке, но и то, что ни одна глобальная проблема не может обсуждаться или решаться без участия и/или разрешения России. Хотя открыто об этом не говорилось, в эту иллюзию вписывается также точка зрения, что страны Центральной Европы должны каким-то образом остаться, или даже решить остаться, регионом, политически особо близким России;
Следовательно, потеря территорий не является главной проблемой для России.
Крах Советского Союза вызвал колоссальное геополитическое замешательство. В течение 14 дней россияне, которые вообще-то даже меньше были осведомлены, чем внешний мир, о приближающемся распаде Советского Союза, неожиданно для себя обнаружили, что они более не являются хозяевами трансконтинентальной империи, а границы других республик с Россией стали теми, какими они были с Кавказом в начале 1800-х годов, со Средней Азией в середине 1800-х и, что намного более драматично и болезненно, с Западом приблизительно в 1600 году, сразу же после царствования Ивана Грозного.
России, устроенной по принципу свободной конфедерации, в которую вошли бы Европейская часть России, Сибирская республика и Дальневосточная республика;
Это связано не только с тем, что государства-нации постепенно становятся все более проницаемыми друг для друга, но и с тем, что знания как сила становятся все более распространенными, все более общими и все менее связанными государственными границами.
Главная задача Америки будет заключаться в укреплении и расширении существующего демократического плацдарма на западной окраине Евразии, по крайней мере до тех пор, пока в России не завершится внутренняя борьба вокруг вопроса о ее постимперском самоопределении;
Отправным пунктом для проведения необходимой политики должно быть трезвое осознание трех беспрецедентных условий, которые в настоящее время определяют геополитическое состояние мировых дел: 1) впервые в истории одно государство является действительно мировой державой; 2) государством, превосходящим все другие в мировом масштабе, является неевразийское государство и 3) центральная арена мира - Евразия - находится под превалирующим влиянием неевразийской державы.
Россия и Китай относятся к числу держав, болезненно воспринимающих гегемонию Америки;
Россия, что едва ли требует напоминания, остается крупным геостратегическим действующим лицом, несмотря на ослабленную государственность и, возможно, затяжное нездоровье.
До какой степени следует оказывать России экономическую помощь, которая неизбежно приведет к усилению России как в политическом, так и в военном аспекте, и до какой степени следует одновременно помогать новым независимым государствам в их усилиях по защите и укреплению своей независимости?
Потенциально самым опасным сценарием развития событий может быть создание "антигегемонистской" коалиции с участием Китая, России и, возможно, Ирана, которых будет объединять не идеология, а взаимодополняющие обиды.
Внутреннее оздоровление России необходимо для демократизации России и в конечном счете для европеизации. Однако любое восстановление ее имперской мощи может нанести вред обеим этим целям.
