Суббота
14.12.2024
22:37
Главная
Каталог статей
Зов предков Приветствую Вас Гость | RSS Регистрация
Вход
Меню сайта

Категории
Статьи о непознанном и таинственном. [2]
Подборка материала по признаку таинственности, необъяснимости, загадочности - от загадок мироздания до тайн истории и политики.
Psi-фактор [69]
Необычные явления, так или иначе связанные с психикой. Необычные способности. Необычные люди.
Оборона России [14]
Обзор прессы. Мнения аналитиков. Тревога граждан. Оборонная политика правящего класса.
Артефакты [41]
Необъяснимые следы
Ноокосмология [1]

Видео
Россия
Вставай страна огромная
Нинель Кулагина
Нинель Кулагина 1
Нинель Кулагина 2
Телекинез
Автоматическое письмо
Биопритяжение
Биопритяжение 1
Биопритяжение 2
Биопритяжение 3
Полтергейст
Психокинез
Психокинез 1
НЛО над Норвегией
Тесла из Приморья
Еврейская казачья
Казачья еврейская
Казачья «Не для меня»

Категории раздела

Форма входа

Главная » Статьи » Psi-фактор

"Целуй эту руку!"

Нижеследующий рассказ относится ко времени первого за­мужества моей покойной жены (сообщает А.Аксаков) и был написан ею по моей просьбе в 1872 году; воспроизвожу его здесь дословно по ее рукописи.

"Это было в мае 1855 года. Мне было девятнадцать лет. Я не имела тогда никакого понятия о спиритизме, даже этого слова никогда не слыхала. Воспитанная в правилах греческой православной церкви, я не знала никаких предрассудков и никогда не была склонна к мистицизму или мечтательности. Мы жили тогда в городе Романове-Борисоглебске Ярославской губернии. Золовка моя, теперь вдова по второму браку, полковница Варвара Ивановна Тихонова, а в то время бывшая замужем за доктором А.Ф.Зенгиреевым, жила с мужем своим в городе Раненбурге Рязанской губернии, где он служил. По случаю весеннего половодья всякая корреспонденция была сильно затруднена, и мы долгое время не получали писем от золовки моей, что, однако ж, нимало не тревожило нас, так как было отнесено к вышеозначенной причине.

Вечером с 12-го на 13-е число мая я помолилась Богу, простилась с девочкой своей (ей было тогда около полугода от роду, и кроватка ее стояла в моей комнате, в четырехаршинном расстоянии от моей кро­вати, так что я и ночью могла видеть ее), легла в постель и стала читать какую-то книгу. Читая, я слышала, как стенные часы в зале пробили двенадцать часов. Я положила книгу на стоявший около меня ночной шкафик и, опершись на левый локоть, приподнялась несколько, чтоб потушить свечу. В эту минуту я ясно услыхала, как отворилась дверь из прихожей в залу, и кто-то мужскими шагами взошел в нее; это было до такой степени ясно и отчетливо, что я пожалела, что успела погасить свечу, уверенная в том, что вошедший был не кто иной, как камердинер моего мужа, идущий, вероятно, доложить ему, что прислали за ним от какого-нибудь больного, как случалось весьма часто по занимаемой им тогда должности уездного врача; меня несколько удивило только то обстоятельство, что шел именно камердинер, а не моя горничная де­вушка, которой это было поручено в подобных случаях. Таким образом, облокотившись, я слушала приближение шагов – не скорых, а медлен­ных, к удивлению моему, - и когда они, наконец, уже были слышны в гостиной, находившейся рядом с моей спальной, с постоянно отворен­ными в нее на ночь дверями, и не останавливались, я окликнула: "Нико­лай (имя камердинера), что нужно?" Ответа не последовало, а шаги продолжали приближаться и уже были совершенно близко от меня, вплоть за стеклянными ширмами, стоявшими за моей кроватью; тут уже в каком-то странном смущении я откинулась навзничь на подушки.

Перед моими глазами приходился стоявший в переднем углу ко­мнаты образной киот с горящей перед ним лампадой всегда умышленно настолько ярко, чтобы света этого было достаточно для кормилицы, когда ей приходилось кормить и пеленать ребенка. Кормилица спала в моей же комнате за ширмами, к которым, лежа, я приходилась головой. При таком лампадном свете я могла ясно различить, когда входивший поровнялся с моей кроватью, по левую сторону от меня, что то был именно зять мой А.Ф.Зенгиреев, но в совершенно необычайном для меня виде – в длинной черной, как бы монашеской рясе, с длинными по плечи волосами и с большой окладистой бородой, каковых он никогда не носил, пока я знала его. Я хотела закрыть глаза, но уже не могла, чувствуя, что все тело мое совершенно оцепенело; я не властна была сделать ни малейшего движения, ни даже голосом позвать к себе на помощь; только слух, зрение и понимание всего, вокруг меня про­исходившего, сохранялись во мне вполне и сознательно - до такой степе­ни, что на другой день я дословно рассказывала, сколько именно раз кормилица вставала к ребенку, в какие часы, когда только кормила его, а когда и пеленала, и проч. Такое состояние мое длилось от 12 часов до 3 часов ночи, и вот что произошло в это время.

Вошедший подошел вплоть к моей кровати, стал боком, по­вернувшись лицом ко мне, по левую мою сторону, и, положив свою левую руку, совершенно мертвенно-холодную, плашмя на мой рот, вслух сказал:

- Целуй мою руку!

Не будучи в состоянии ничем физически высвободиться из-под этого влияния, я мысленно, силою воли противилась слышанному мною велению. Как бы провидя намерение мое, он крепче нажал лежавшую руку мне на губы и громче и повелительнее повторил:

- Целуй эту руку.

И я, со своей стороны, опять мысленно еще сильнее воспротиви­лась повторенному приказу. Тогда в третий раз, еще с большей силой повторились то же движение и те же слова, и я почувствовала, что задыхаюсь от тяжести и холода налегавшей на меня руки; но поддаться велению все-таки не могла и не хотела. В это время кормилица в первый раз встала к ребенку, и я надеялась, что она почему-нибудь подойдет ко мне и увидит, что делается со мной; но ожидания мои не сбылись: она только слегка покачала девочку, не вынимая ее даже из кроватки, и почти тотчас же опять легла на свое место и заснула. Таким образом, не видя себе помощи и думая почему-то, что умираю, что-то, что делается со мною, есть не что иное, как внезапная смерть, – я мысленно хотела прочесть молитву Господню "Отче наш". Только что мелькнула у меня эта мысль, как стоявший подле меня снял свою руку с моих губ и опять вслух сказал:

- Ты не хочешь целовать мою руку, так вот что ожидает тебя.

И с этими словами положил правой рукой своей на ночной шкаф­чик, совершенно подле меня, длинный пергаментный сверток величи­ною в обыкновенный лист писчей бумаги, свернутый в трубку; и когда он отнял руку свою от положенного свертка, я ясно слышала шелест раздавшегося наполовину толстого пергаментного листа и левым глазом даже видела сбоку часть этого листа, который, таким образом, остался в полуразвернутом или, лучше сказать, в легко свернутом состоянии. Затем положивший его отвернулся от меня, сделал несколько шагов вперед, стал перед киотом, заграждая собою от меня свет лампады, и громко и явственно стал произносить задуманную мною молитву, которую и прочел всю от начала до конца, кланяясь по временам мед­ленным поясным поклоном, но не творя крестного знамения. Во время поклонов его лампада становилась мне видна каждый раз, а когда он выпрямлялся, то опять заграждал ее собою от меня. Окончив молитву одним из вышеописанных поклонов, он опять выпрямился и стал не­подвижно, как бы чего-то выжидая; мое же состояние ни в чем не изменилось, и когда я вторично мысленно пожелала прочесть молитву Богородице, то он тотчас так же внятно и громко стал читать и ее; то же самое повторилось и с третьей задуманной мною молитвою "Да вос­креснет Бог". Между этими двумя последними молитвами был большой промежуток времени, в который чтение останавливалось, покуда кор­милица вставала на плач ребенка, кормила его, пеленала и вновь укла­дывала. Во все время чтения я ясно слышала каждый бой часов, не прерывавший этого чтения; слышала и каждое движение кормилицы и ребенка, которого страстно желала как-нибудь инстинктивно заставить поднести к себе, чтобы благословить его перед ожидаемой мною смертью и проститься с ним; другого никакого желания в мыслях у меня не было, но и оно осталось.

Пробило три часа; тут, не знаю почему, мне пришло на память, что еще не прошло шести недель со дня Светлой Пасхи и что во всех церквах еще поется пасхальный стих "Христос воскресе!". И мне за­хотелось услыхать его... Как бы в ответ на это желание вдруг понеслись откуда-то издалека божественные звуки знакомой великой песни, ис­полняемой многочисленным полным хором в недосягаемой высоте... Звуки слышались все ближе и ближе, все полнее, звучнее и лились в такой непостижимой, никогда дотоле мною не слыханной, неземной гармонии, что у меня замирал дух от восторга; боязнь смерти исчезла, и я была счастлива надеждой, что вот звуки эти захватят меня всю и унесут с собою в необозримое пространство... Во все время пения я ясно слышала и различала слова великого ирмоса, тщательно повторяемые за хором и стоявшим предо мною человеком. Вдруг внезапно вся комна­та залилась каким-то лучезарным светом, также еще мною невидан­ным, до того сильным, что в нем исчезло все – и огонь лампады, и стены комнаты, и самое видение... Свет этот сиял несколько секунд при звуках, достигших высшей, оглушительной, необычайной силы, потом он начал редеть, и я могла снова различить в нем стоявшую предо мною личность, но только не всю, а начиная с головы до пояса; она как будто сливалась со светом и мало-помалу таяла в нем, по мере того как угасал или тускнел и самый свет; сверток, лежавший все время около меня, также был захвачен этим светом и вместе с ним исчез. С меркнувшим светом удалялись и звуки так же медленно и постепенно, как вначале приближались.

Я стала чувствовать, что начинаю терять сознание и прибли­жаюсь к обмороку, который действительно и наступил, сопровождае­мый сильнейшими корчами и судорогами всего тела, какие только когда-либо бывали со мной в жизни. Припадок этот со всей силой раз­будил всех окружавших меня и, несмотря на все принятые против него меры и поданные мне снадобья, длился до девяти часов утра; тут только удалось наконец привести меня в сознание и остановить конвульсии. Трое последовавших затем суток я лежала совершенно недвижима от крайней слабости и крайнего истощения вследствие сильного горлового кровотечения, сопровождавшего припадок. На другой день после этого странного события было получено известие о болезни Зенгиреева, а спустя две недели и о кончине его, последовавшей, как потом оказалось, в ночь на 13 мая, в 5 часов утра.

Замечательно при этом еще следующее: когда золовка моя, не­дель шесть после смерти мужа, переехала со всей своей семьей жить к нам в Романов, то однажды совершенно случайно в разговоре с другим лицом, в моем присутствии она упомянула о том замечательном факте, что покойного Зенгиреева хоронили с длинными по плечи волосами и с большой окладистой бородой, успевшими отрасти во время его бо­лезни; упомянула также и о странной фантазии распоряжавшихся пог­ребением - чего она не была в силах делать сама, - не придумавших ничего приличнее, как положить покойного в гроб в длинном черном суконном одеянии вроде савана, нарочно заказанным ими для этого.

Характер покойного Зенгиреева был странный; он был очень скрытен, мало общителен; это был угрюмый меланхолик; иногда же, весьма редко, он оживлялся, был весел, развязан. В меланхолическом настроении своем он мог два, три, даже восемь, десять часов просидеть на одном месте не двигаясь, не говоря даже ни единого слова, отказы­ваясь от всякой пищи, покуда подобное состояние само собою или по какому-нибудь случаю не прекращалось. Ума не особенно вы­дающегося, он был по убеждениям своим, быть может, в качестве врача совершенный материалист; ни во что сверхчувственное – духов, при­видения и тому подобные – он не верил; но образ жизни его был весьма правильный. Отношения мои к нему были довольно натянуты вследст­вие того, что я всегда заступалась за одного из его детей, маленького сына, которого он с самого его рождения совершенно беспричинно постоянно преследовал; я же при всяком случае его защищала; это его сильно сердило и восстановляло против меня. Когда, за полгода до смерти своей, он вместе со всем семейством своим гостил у нас в Рома­нове, у меня вышло с ним все по тому же поводу сильное столкновение, и мы расстались весьма холодно. Эти обстоятельства не лишены, быть может, значения для понимания рассказанного мною необыкновенного явления".

«Ребус», 1890, № 13

Категория: Psi-фактор | Добавил: Svetozar (06.05.2009)
Просмотров: 825 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]
Поиск

Рассылка
Рассылки Subscribe.Ru
Зов Предков

Наш опрос
Оцените мой сайт
Всего ответов: 108

Статистика

Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0

Подписка
Рассылка 'Зов Предков'

Youtube

Наши друзья

Русская Правда
Славянский Союз
Союз Славянских Общин Славянской Родной Веры
Русское Национальное Единство
Русские Времена
Казачий Центр
Мысли о России
Северные Вести
X-UFO.RU
PROXFiles
UFOSTATION
Психотроника.ру
Пространство Любви
Моя Россия
Экспресстрой

Хостинг
ХОСТИНГ AGAVA.RU
Каждому клиенту домен .ru,
.com, .net, .org бесплатно.
Выбор домена:

 
Планы хостинга:
 Lite, 1 Gb, Email $5
 Normal, 2 Gb, Email, Perl,
 PHP, MySQL
$9


Copyright MyCorp © 2024