Прослушивать иностранные посольства в Москве начали 80 лет назад

5 мая 1921 года при ВЧК был создан технический отдел. Точнее, 8-й специальный отдел при ВЧК. Спецотдел размещался в зданиях на улицах Малая Лубянка и Кузнецкий мост.

Начальником спецотдела был назначен Глеб Бокий. Старый большевик и дворянин, чей род восходит ко временам Ивана Грозного, он начал свою революционную деятельность в 14 лет с участия в драке с полицией. В дальнейшем Бокий двенадцать раз подвергался аресту, после революции командовал Петроградской ЧК, вел нелегальную работу в оккупированной немцами Белоруссии, выполнял задания ВЧК в Туркестане.

Бокий болел туберкулезом, однако способен был работать чуть ли не сутками. В отличие от других подразделений Лубянки отдел Бокия подчинялся напрямую ЦК партии.

Спецотдел и его сейфы

Одной из главных задач спецотдела была охрана секретности и государственных тайн. Сотрудники Бокия проверяли кабинеты высших чиновников, устанавливали сигнализацию, наблюдали за сейфами. Сам начальник спецотдела рассказывал о случае, произошедшем с будущим наркомом иностранных дел Литвиновым в 1922 году: “Я сказал Литвинову, что у него плохо охраняется комната, где находится сейф с секретными документами, и кончится тем, что их у него свистнут... Литвинов расхохотался, тогда я предложил ему пари на бутылку французского коньяка, что я у него документы из сейфа выкраду. Ударили по рукам. После этого он  проставил у дверей комнаты, которая раньше не охранялась, часового. Ну, все равно, конечно, мои люди залезли в комнату, вскрыли сейф и забрали документы. Я посылаю эти документы Литвинову и пишу ему, чтобы прислал проигранный коньяк. И представьте себе: на другой день мне звонит Ленин и говорит, что к нему поступила жалоба Литвинова, что я взломал его сейф”.

Помимо охраны сейфов в компетенцию Бокия входила работа с шифрами. Спецотдел разрабатывал шифры для ОГПУ, армии, гражданских учреждений и дипломатов. В спецотделе была собрана уникальная команда специалистов-криптографов, которые могли расшифровать практически любую тайнопись. Нарком иностранных дел Чичерин рассказывал, что “спецслужбам удалось найти нескольких старых работников по шифрам министерства иностранных дел в Петербурге. Бокий платит им колоссальные деньги, обеспечил их квартирами и предоставил возможность жить лучше, чем они жили раньше. Эти работники сидят по двенадцать-шестнадцать часов в день за расшифровкой телеграмм”. Якобы в спецотделе трудился ветеран царской охранки, который до революции расшифровывал письма Ленина.

Пришлите ящик водки!

Шифровальщиками спецотдела был разработан “Русский код” - система из 82 шифров. При помощи приемников Наркомата связи фиксировались все радиосигналы из Москвы, не совпадавшие с этим кодом. Одно из отделений спецотдела занималось созданием локаторов и пеленгаторов, причем для данных целей был построен специальный завод.

Бокий пеленговал не только шпионов, но и своих товарищей по партии. Московский историк Олег Шишкин приводит такой эпизод: “Однажды были перехвачены сообщения, отправленные неизвестным шифром. Как только этот код попал в криптографическое отделение, он был мгновенно прочтен. Составить такой шифр мог любой учащийся восьмого класса. Связь осуществляли два источника сигналов, один из них был передвижным. Специалисты Бокия вычислили того, кто посылал многочисленные сообщения: “Пришлите, пожалуйста, еще ящик водки!”. Отправителем шифровок был Генрих Ягода (замнаркома, впоследствии нарком НКВД - Авт.), развлекавшийся с женой сына Максима Горького на теплоходе. Бокий решил пошутить и поступил в соответствии с инструкцией: информация была передана в Особый отдел, начальником которого был сам Ягода, и вскоре из ворот здания на Лубянке выехала пеленгационная машина, а за ней “воронок” с вооруженной группой захвата. Вычислить стационарный передатчик не составило труда, и вскоре особисты ломились в дверь “базы”, откуда уходили спиртные напитки”.

ОГПУ слышит все!

Другой важной обязанностью спецотдела было прослушивание. Надо сказать, что в России данный вопрос пытались решить еще в царское время. Тогда к каждой телефонной станции был прикомандирован человек, в  чьи обязанности входило время от времени поднимать трубку и слушать разговоры. О размахе деятельности советских спецслужб в области прослушивания дают представление слова Чичерина, пересказанные дипработником Беседовским: “Эти прохвосты из ОГПУ имеют свои микрофоны практически во всех посольствах, находящихся в Москве. У них есть даже специальная комната, где сосредоточен прослушивающий пункт. Нас тоже прослушивают. Менжинский (начальник ОГПУ - Авт.) даже не считает нужным скрывать это обстоятельство. Он как-то сказал мне: “ОГПУ обязано знать все, что происходит в Советском Союзе, начиная от Политбюро и кончая сельским советом. И мы достигли того, что наш аппарат прекрасно справляется с этой задачей”.

Прослушивающие устройства в посольствах, равно как и в других учреждениях, находились в компетенции Спецотдела.

Шамбала

 В последующие годы Барченко совершил экспедицию на Крайний Север, где занимался поисками следов древних цивилизаций. Затем стал готовиться к новой экспедиции - на поиски Шамбалы - таинственной страны в Тибете, где якобы находится ключ к постижению всех секретов мира. Барченко провел ряд консультаций с тибетскими монахами и министром внутренних дел коммунистической Монголии. И тут к нему вновь явился Блюмкин, сделавший к тому времени блестящую карьеру в ОГПУ. Он заявил, что опыты в области телепатии имеют важное оборонное значение и могут быть взяты под особую опеку Лубянки. Барченко согласился, написал письмо Дзерджинскому, после чего коллегия ОГПУ поручила Бокию ознакомиться с проектом экспедиции в Шамбалу. Бокий увлекся изысканиями Барченко.

По некоторым данным, в 1924 году Бокий, заместитель наркома иностранных дел Стомоняков, член ЦК ВКП(б) Москвин вместе с “группой товарищей” создали московский центр Единого трудового братства - мистической организации, призванной “выяснить пути в Шамбалу и установить с ней связь”.

Барченко стал читать лекции по оккультизму на Лубянке, а также стал экспертом спецотдела по вопросам парапсихологии. В спецотделе начали тестировать экстрасенсов, колдунов и телепатов. Барченко пропагандировал идею создания всемирного интернационала из различных тайных обществ, эта идея пользовалась большой популярностью в Коминтерне.

Бокий готов был отправить Барченко с экспедицией на Тибет, однако поездка была сорвана конкурентами. На поиски Шамбалы послали Якова Блюмкина, пересекшего границу под видом дервиша. В Западном Китае он под видом монгольского ламы присоединился к экспедиции художника Рериха, также поддерживавшего связи с ОГПУ. Поиски Шамбалы сочетались с куда более прозаической целью: СССР планировал ликвидировать английское влияние в Тибете, чтобы овладеть этим стратегическим регионом. При Коминтерне была создана “Ассоциация борцов за изменение Западного Тибета”. Участники экспедиции объясняли тибетцам, что в России произошло религиозное восстание, в ходе которого красные монахи победили белых. Вождь красных Ненин (Ленин) теперь, конечно, не оставит своих товарищей и освободит страну от британцев. (Красные монахи исповедуют “красный” буддизм, одну из основных ветвей этой религии).

Расстрелянное братство

Спустя несколько лет после возвращения из экспедиции Блюмкин был расстрелян.

Барченко продолжал сотрудничать с Бокием и получил от него более 100 тысяч рублей на свои опыты.

Самого Бокия в 1937 году арестовали. Некоторые исследователи считают, что его пытались заставить отдать “черную папку” - компромат на высших чиновников страны. Эту папку никто не видел, хотя несомненно, что Бокий при технических возможностях спецотдела располагал некоторыми сведениями. Вместе с другими членами Единого трудового братства он был приговорен к высшей мере наказания. Бокия обвинили в создании “масонско-шпионской организации”, в подготовке взрыва Кремля с помощью технических средств, разработанных в спецотделе. Без Бокия спецотдел перестал существовать.

Барченко расстреляли тоже, а все плоды его опытов конфисковали. Отчёты об исследованиях Барченко до сих пор секретны и хранятся в архивах ФСБ.

Михаил Панченко, Александр Колпакиди