Осенью 1975 года (я уже заместитель директора) позвонила женщина. Говорит, что работает с профессором Геннадием Александровичем Сергеевым – («разве вы его не знаете»?) над созданием новых датчиков, просит принять ее по его просьбе. Не вдаваясь в существо дела, договорились, что она придет на следующий день. Назавтра в кабинет вошла женщина средних лет. Узнав, что фамилия профессора Сергеева мне незнакома, долго, захлебываясь от восторга, рассказывала, что это известный ученый, математик по образованию, занимающийся исследованиями биополя человека, парапсихологией, а в последнее время еще и созданием датчика для измерения всевозможных величин. Так и сказала – «всевозможных величин». Оказывается, профессор придумал такой замечательный универсальный датчик, который по его желанию можно настроить на измерение любой физической величины. Смотрите, показывает она в подтверждение несколько бумаг, из которых я запомнил только справку на бланке московского аэропорта Шереметьево. Там с помощью этого датчика таможенники якобы обнаружили наркотик.

– Вот по поводу этого датчика профессор хотел бы с вами встретиться.

– Что же это за датчик, спрашиваю, можно на него хотя бы посмотреть?
Отвечает, что с собой у нее датчика нет, но профессор обязательно принесет его и расскажет подробнее, если мы встретимся.

– Ну, а что вам нужно от института метрологии?

– Мы хотели бы, получить документ, подтверждающий широкие возможности датчика.

– То есть, вы хотите получить свидетельство о его метрологической аттестации? Желание похвальное, но ведь так просто институт метрологии не может этого сделать. Судя по вашему рассказу, датчик очень интересный, и чтобы его аттестовать, нужно провести серьезные, всесторонние исследования.

Видно, что такой ответ не очень нравится даме. Тем не менее, договорились о времени, когда я смогу принять профессора.

В назначенный день у меня в кабинете появляются профессор и его дама, вместе с ними входит морской офицер, капитан второго ранга. Познакомились с профессором, представился моряк. Прошу Геннадия Александровича рассказать о принципе действия и конструкции датчика. Снова показывая какие-то справки и протоколы, якобы подтверждающие безграничные возможности датчика, профессор достает из папки журнал.

– Теория датчика очень сложна, она опубликована, говорит профессор, передавая журнал (кажется, это были «Известия АН СССР»). Листаю журнал. Действительно, на нескольких страницах автор, судя по заголовку статьи, вроде бы излагает теорию универсального датчика. Это несколько страниц сложнейших и длиннющих математических формул, почти без поясняющего текста. С моей скромной математической подготовкой быстро разобраться в существе формул невозможно. Поэтому прошу профессора популярно, ответить на главный вопрос, – за счет чего ему удается заставлять, по сути дела один и тот же датчик, измерять совершенно разные физические величины. Оказывается это совсем просто! По словам Геннадия Александровича, по сути дела датчик представляет собой конденсатор, и физическая величина, которую он будет способен измерять, определяется профилем обкладок этого конденсатора. Поэтому вся проблема заключается в расчете нужного профиля обкладок. Расписав затем огромные возможности таких датчиков для решения не только проблем измерений, но, что еще более важно, проблем дальнего обнаружения подводных объектов, Геннадий Александрович переводит разговор в другое русло: чтобы организовать производство датчиков, ему необходим документ об их аттестации метрологическим институтом.

Прежде чем принять решение, приглашаю к себе заведующих лабораториями электрических и магнитных измерений С.Антонова и Ю.Афанасьева и прошу профессора еще раз повторить свой рассказ. Вопросов к профессору нет. Афанасьев и Антонов согласны исследовать несколько датчиков на высокоточных установках Кавголовской немагнитной станции, где хранятся эталоны электромагнитных величин.

– Но у нас нет нескольких датчиков, говорит женщина, вот есть всего один. Вас устроит, спрашивает она, извлекая из дамской сумочки алюминиевый цилиндрик с двумя болтающимися проволочками. Рассматриваем то, что посетители называют датчиком. Это обычный (только вскрытый) электролитический конденсатор с чуть держащимися проволочными выводами. Потянув за проволочки, кто-то из завов вытягивает наружу внутренности конденсатора. Никаких профильных обкладок не видно, обычная начинка конденсатора.

– Исследовать такой датчик нельзя, разъясняю профессору. Сначала загерметизируйте его, закрепите выводы, а потом посмотрим. Договорились, что через пару дней помощница профессора принесет нормальный датчик. За все время беседы капитан второго ранга не проронил ни слова. Какова роль его во всем этом деле пока не ясно. Прощаемся с профессором и его дамой, а моряка я прошу остаться, чтобы решить несколько вопросов, связанных с другими нашими разработками, якобы выполняемыми по заказу его войсковой части. Оставшись наедине, спрашиваю, какое отношение он имеет к профессору. Оказывается, дело вот в чем. Незадолго до этого профессора уволили с работы, и он обратился к заместителю Главнокомандующего ВМФ с предложением о разработке универсального датчика, измеряющего все и вся, пригодного для обнаружения подводных и надводных вражеских объектов на сверхдальних расстояниях, обещая получение уникальных результатов. Профессор, говорит моряк, продемонстрировал заместителю Главкома справки об успешном применении датчика (в том числе и при исследовании биополя человека и при поисках наркотиков в Шереметьевской таможне). Со слов профессора, следовало, что теория датчика им уже опубликована, изготовлены макеты, но для проведения испытаний и доработки датчика до опытных образцов ему необходимы деньги и производственные мощности. Заинтересовавшись обещаниями Сергеева, заместитель Главнокомандующего приказал выделить профессору 60 тысяч рублей и изготовить опытные образцы датчиков на одном из подведомственных подмосковных заводов. В то же время, испытывая, по-видимому, определенное недоверие к парапсихологу, приказал нам тщательно контролировать его работу. – Вот я и сопровождаю Сергеева повсюду, закончил офицер.

Через неделю помощница профессора принесла «исправленный» датчик: корпус его и выводы теперь были замазаны пластилином. Снова вызываю одного из начальников лаборатории. Договорились, что результаты предварительного изучения этого «уродца» будут представлены спустя несколько дней. Через какое-то время в кабинете у меня появляются оба заведующих. Афанасьев возмущен.

– Что же это делается, горячится опытнейший специалист, кладя мне на стол газету. Смотрите, что несет этот профессор! В газете во весь подвал статья «Интервью с профессором Сергеевым». Читаю. Профессор рассказывает корреспонденту о своих парапсихологических исследованиях, о созданных им датчиках, позволяющих измерять все, что заблагорассудится, о колоссальных перспективах использования таких датчиков для обнаружения вражеских подводных лодок на расстоянии до тысячи километров! Опять о наркотиках, найденных с помощью такого датчика. Корреспондент, интервьюирующий Сергеева, тоже задыхается от восторга. В статье Афанасьевым отчеркнуто несколько абзацев, где профессор рассказывает о своих исследованиях с помощью «уникального» датчика биополей различных больных в одной из клиник города. Оказывается, он установил, что исход хирургической операции зависит от соотношения фаз биополей больного и хирурга, делающего операцию. Вот если биополя больного и хирурга находятся в фазе, операция пройдет успешно. Если же биополя находятся в противофазе, надежды на благополучный исход операции мало! Больной, может быть, и помрет. Вся эта лапша вешается на уши корреспонденту, а через него и на уши читателям.

– Ну, а каковы же результаты ваших исследований, спрашиваю.

– Да никакой это не датчик, отвечает Афанасьев, передавая мне несколько протоколов. Датчик должен реагировать только на измеряемую величину, а этот реагирует на все что угодно: помашешь им из стороны в сторону, реагирует, поднесешь наэлектризованную расческу – реагирует. Никакой речи о том, что эта штука способна что-либо измерить не может быть. Это обыкновенный электролитический конденсатор, а Сергеев - шарлатан, обманывает людей. Что делать будем с газетой? Обсудив, решили просто послать копии протоколов с краткими комментариями в редакцию газеты. Для Сергеева же оформили официальное отрицательное заключение института по поводу измерительных возможностей датчика, я его утвердил. Трудно понять, чем руководствовался профессор, подсовывая нам свой конденсатор в качестве универсального датчика, и полагая, что институт не разберется и выдаст ему положительное заключение от имени высшего метрологического учреждения страны.

Дмитрий Тартаковский

Ленинградец. Родился, учился, работал, лечился.

Великая актриса – Фаина Раневская, как-то заметила, что жизнь человека это затяжной прыжок из утробы матери в могилу. Я позволил себе немного смягчить ее афоризм, чтобы не вводить в смущение целомудренного читателя. И вот уже около 80 лет я совершаю свой прыжок, кувыркаясь в жизненном пространстве и неумолимо приближаясь к конечной цели путешествия с атрибутами доктора наук, профессора, заслуженного деятеля науки и техники. И даже недавно сподобился быть занесенным в Энциклопедию «Лучшие люди России».